Бесспорно, Германия, а вслед за ней едва ли не все мировое сообщество, объято каким-то вечным страхом появления нового Адольфа Гитлера – однако страна прошла долгий путь от AdH до AfD, и ожидание неонацистов в ФРГ сегодня походит на какую-то устрашающую версию сказок о «короле под горой». Почтенным и, казалось бы, здравомыслящим людям грезится, будто где-то в глубинах Барлебер Зее спит сравнительно молодое чистое зло, готовое пробудиться при первой оказии. В середине XIX века, иными словами, по Европе странствовал призрак коммунизма; сегодня его сменил ужас перед неонацистским фантомом.
Гитлер-бэнд
В сложившемся на сегодня апокалиптическом консенсусе есть еще одна натяжка, выглядящая, мягко говоря, странно – речь о восприятии «Альтернативы для Германии» в качестве крайне правой партии, которая спит и видит Четвертый Рейх. Конечно, по части поднятия запретных тем с AfD мало кто способен потягаться; однако это обстоятельство не делает их импровизационным джаз-бэндом имени Адольфа Гитлера. «Мы за умеренные масштабы легальной миграции», - пишут «альтернативщики» в своей
программе; «ага, шовинисты!», - кричит толпа. «Животные – наши братья меньшие, они не являются бездушными предметами», - указывает AfD; «ну да, Гитлер тоже был вегетарианцем!», - радостно отмечают критики долгожданное сходство с нацизмом.
Секрет же заключается в том, что AfD – вполне обыкновенная популистская партия, оседлавшая ровно того же конька, на которого делают ставку и французский «Национальный фронт», и шведская Sverigedemokraterna, и даже итальянская «Лига Севера». Опыт последней, к слову, показывает, что европейское общество, в принципе, вполне может справиться с любой «вспышкой справа»: в 1994 году итальянские правые занимали почти 120 мест в Палате депутатов, сегодня же фракция «Лиги» насчитывает всего 18 человек. Да и вообще, еще два десятилетия назад европейская политика выглядела совершенно иначе, чем сейчас: в Польше парламентским большинством владела AWS-Солидарность (провалившаяся уже в следующем цикле), в венгерском Национальном собрании заправляли социалисты (ныне совершенно маргинальные), а в Великобритании торжествовали лейбористы под руководством
Тони Блэра. Оттого вдвойне непонятно, как у нынешних экспертов складывается представление о «потерянном рае», «утраченной стабильности» и прочих элементах беспорядка и хаоса, - через двадцать лет все партийные расклады вполне могут резко отличаться от нынешних реалий, и видеть в этом предвестие темных времен – откровенное дурновкусие.
Что представляет собой
программа «Альтернативы»? Пару неолиберальных идей, немного евроскептицизма, щепотку исламофобии – рецептура «все хорошее против всего плохого» один-два раза действительно может неплохо сработать, пока не придет время собирать камни; тут у AfD, как и у других популистов, стремительно начнут появляться проблемы. Помнится, совсем недавно Европа пробовала на вкус популизм, правда, левый – речь о поразившей воображение многих победе греческой коалиции ΣΥΡΙΖΑ. Сколько тогда было ожиданий, сколько восторгов, а в итоге действия
Алексиса Ципраса напоминали какое-то причудливое танго: проведя референдум по финансовой политике и получив ответ народа «
нет, нам не нужны соглашения с Тройкой», греческое правительство все равно заключило эти соглашения, и даже на худших условиях, чем выносились на плебисцит. Можно, конечно, сколько угодно
называть премьер-министра предателем, но такова грустная судьба популиста: претендуя на власть, ты много обещаешь, а после прихода вынужден бороться с собственными же обещаниями. Пример
Дональда Трампа в этом отношении не только характерен, но и показателен: человек, называвший китайцев манипуляторами и обещавший сократить вмешательство Америки в других государств, по каждому из этих вопросов довольно быстро заявлял, что «полностью пересмотрел свою точку зрения».
Разделяй и властвуй
Еще одной примечательной страницей в истории AfD, разворачивающейся на глазах недоумевающих европейцев, является «русский след» в деятельности партии – который, вместе с тем, ни в коем случае не нужно трактовать как подтверждение полулегендарных сказаний о доблестных российских хакерах, переворачивающих с ног на голову результаты выборов. Нет, куда более интересным моментом является недюжинное внимание отечественных СМИ то к успехам
Марин Ле Пен, то к торжеству Дональда Трампа, то к немецким правым.
Еще в 2015 году в Санкт-Петербурге состоялся Международный русский консервативный форум, гостями которого, правда, почему-то стали самые отъявленные
нацисты всего европейского континента – от греческой «Золотой зари» до Австрийской партии свободы. С того времени политика избирательных внешних сношений изменилась довольно слабо: «Альтернатива для Германии» по какой-то таинственной причине считается пророссийской партией, хотя ни ее евроскептицизм, ни призывы к осторожному курсу в отношениях с США вряд ли могут считаться достаточным для того основанием. «Если крокодил съел твоего врага, это не значит, что он твой друг», - ради подтверждения этого правила достаточно обратиться к высказываниям лидеров AfD. Так,
Александр Гауланд предельно конкретно описывал «русский вектор» партийной программы - Россия наш сосед, всегда лучше дружить с крупными игроками, но «путинской политики»
не хочет никто:
Нет, мы не хотим путинской внутренней политики здесь, в Германии. Но во внешней политике нам нужны хорошие отношения с Россией. Люди называют нас "Путин-ферштеерами", потому что мы, мол, хотим похожих порядков в Германии. Но это неправда. Никто в АдГ не хочет "Путина" в Германии! Проблема, однако, в том, что симпатии России к оппозиционным партиям имеют несколько иную природу, чем совпадение доктрин, программ и идей: некоторые отечественные деятели поддержали бы и крокодилов-каннибалов, если бы те критиковали существующие в Европе порядки. Люди, вечно разглагольствующие о том, что «сильная Россия никому не нужна», оказываются первыми проводниками ровно того же тезиса в отношении европейских партнеров: считается, что тем там хуже, тем выше наши шансы на успех в глобальном соревновании. Если внимательно посмотреть на высказывания немецкого истеблишмента по, так скажем, восточному вопросу, то легко заметить, что, к примеру, в начале 2017 года лидер ХСС
Хорст Зеехофер не меньше Гауланда и всея AfD
выступал за отмену санкций в отношении России; что лидеры СДПГ так же, как и активисты Die Linke,
обсуждали поэтапное снятие санкций, поскольку «мир и безопасность Европы невозможны без России». Таким образом, в этой теме отличия между мейнстримом и новой оппозицией могут считаться почти вкусовыми: все придерживаются умеренной точки зрения, никто не намерен играть в Ким Чен Ына в отношении Москвы. Но поддерживать системных игроков – значит отказаться от принципа «разделяй и властвуй», а именно этот принцип временно лежит в основе «суверенной» отечественной позиции.
Кочки для диалога
Хотя результаты немецких выборов, несомненно, не стоит воспринимать как признак грядущего Рагнарёка, ровно такой же нелепостью было бы игнорирование их последствий. Внутренняя политика ФРГ в ближайшие годы станет менее устойчивой, а переговоры даже по вопросу санкционного режима превратятся в занятие почти саперское: даже если Ямайка-коалиция воплотится, она вполне может оказаться слишком хрупкой конструкцией. Нормализация Германии означает то, что она станет лучше понимать проблемы своих соседей, временно вовлеченных в орбиту ее экономической мощи; это, однако, совсем не гарантирует того, что на осознаваемые всеми глобальные вызовы будет быстро и споро найден достойный ответ. ФРГ была оплотом искусственной стабильности в центре Европы; теперь она может стать лидером глобальной трансформации европейского партнерства.
Проблема лишь в том, что может и не стать.