Нет ничего удивительного в том, что первой реакцией многих людей на неприятные, вызывающие и предосудительные, по их мнению, вещи является желание запретить их, скрыв не только от собственных, но и от чужих глаз. Это ощущение,
хорошо описанное в психологии, неожиданно объединяет и конспирологов, и их противников: первые, предполагая наличие, к примеру, «еврейского заговора», хотят превентивно бороться с его участниками, вторые же, наблюдая столь оскорбительные гипотезы, хотят запретить их, чтобы никто, не дай Бог, не обиделся.
Брайан Ресник из Vox
указывает:
«Избегание фактов, неудобных для нашего мировоззрения, - не просто пассивная, бессознательная привычка. Мы поступаем так, потому что действительно считаем такие факты неприятными. Они задевают группы, членами которых мы являемся, а следовательно, задевают нас. Мы отвергаем эти факты, как наша иммунная система отвергает патоген». Руководствуясь столь естественным чувством, некоторые граждане даже либеральных взглядов и убеждений совершенно серьезно предлагают ограничить свободу слова там, где встревоженным оказывается их нравственный иммунитет. Они предлагают
сохранить уголовное наказание за «возбуждение ненависти или вражды», использовать против конспирологов наказания
за клевету или ввести
«экзамен на избирательное право», чтобы на выборах не голосовали неграмотные и беспросветно наивные «забулдыги». Все это напоминает «
дилемму Бёкенфёрде» - подмеченный немецким юристом парадокс того, что либеральное государство ради сохранения своего либерализма может порой идти на антилиберальные меры, тем самым подвергая сомнению свою собственную природу. Так можно ли ради свободы слова ограничивать последнюю для тех, кто и так её отрицает?
Как бы вам ни был симпатичен вариант «да», он неверен. Мы знаем, что запретный плод сладок, - и от надписи «не влезай» манящей становится даже унылая трансформаторная будка. В психологии это
называется «реактивным сопротивлением» - если человек считает, что лишился каких-то прав или свобод, он будет больше стремится к обретению утраченного; даже простое подчеркивание «недоступности» чего-либо заставляет человека предпринимать более активные действия по преодолению такого ограничения. Запрещая подросткам курение, родители лишь поощряют «реактивное сопротивление» такой установке; точно так же запрещенное в стране онлайн-казино может «внезапно» стать
крупнейшим рекламодателем на рынке онлайн-видео. И когда политикам в голову приходит в голову запретить какое-либо мнение, нелепо удивляться тому, что именно оно в мгновение ока может превратиться в знамя нонконформистов и оппозиционеров, «молчаливого большинства» и просто недовольных граждан.
Не стоит забывать и о других базовых психологических правилах. Человеку свойственно стремиться к положительной самооценке, к объяснению окружающего мира и, наконец, к нахождению в зоне душевного? комфорта: из-за всего этого мы, стремясь объяснить собственные неудачи, порой делаем ложные выводы, а затем, избегая когнитивного диссонанса, стремимся избегать тех фактов, которые ставят эти выводы под сомнение и не укладываются в нашу картину мира. Многие немцы, будучи не в состоянии объяснить себе, как их страна могла развязать две мировые войны, начинали говорить о «массовом помешательстве», «невероятно эффективной пропаганде» и «ужасных монстрах» во главе нацистской партии; многие из бывших граждан распавшегося Советского Союза до сих пор объясняют его крах американским «планом Даллеса», «жидовским заговором» и даже предательством сатириков и юмористов. Любые вопросы о личной ответственности за произошедшее отсекаются репликами
«я просто жил»,
«я выполнял приказ» или
«что я мог сделать» - а контраргументы людей, не согласных с конспирологической позицией, наталкиваются на стену «предвзятой интерпретации». Российские космонавты
подтверждают, что американцы летали на Луну? Ну понятно, Союз развалился, космонавтов «подкупили», вот они и врут, а на самом деле… Ученые говорят, что земля не плоская? Да это просто заговор рептилоидов, захвативших NASA! Могущество безумных теорий даже не в их невероятной изобретательности, а в том, что они опираются на элементарные психологические нормы.